Слово о патриархе военной журналистики

Сегодня исполняется 65 лет нашему коллеге, ветерану газеты «Во славу Родины», бывшему и первому главному редактору журнала «Армия» полковнику в отставке Леонтию Романюку. Мы сердечно поздравляем именинника и желаем ему крепкого здоровья и творческого долголетия. А в качестве подарка публикуем один из многочисленных материалов Леонтия Ивановича в нашей газете образца 1989 года. Здесь автор предстает уже не в качестве ПУПО — публицистической поросли (так выпускники журфака Львовского высшего военно-политического училища саркастично называли себя), а как зрелый журналист, обладающий нестандартным мышлением, острым и одновременно чутким пером. Предлагаем читателям вместе с нами, журналистами «Белорусской военной газеты. Во славу Родины» и почитателями творчества Леонтия Романюка, оценить его слог и манеру письма в статье, которая была опубликована в газете «Во славу Родины» 18 января 1989 года. Побольше бы нам сегодня таких профессионалов!

Высота

Вообще-то, в душе он не автомобилист. Привязанности к машинам Островский никогда не испытывал. Наоборот, всегда далек был от автомобилей, всегда равнодушен к ним. Срочную служил радистом. Нравилось это дело, к чему скрывать. Но душа лежала к журналистике. Пописывал, пробуя перо и подумывая про заветный факультет во Львовском высшем военно-политическом. А когда пришла пора выбора – увольняться в запас или поступать – взял вдруг и... заколебался.

Уволился в запас. И скоро пожалел об этом. Душа – ей ведь не прикажешь – рвалась назад.

Ошибку решено было исправить. Рядовой запаса Георгий Островский прибыл в военкомат. Представился военкому: так, мол, и так. Кинув один взгляд на парня, а второй на его личное дело, военком встал, обнял посетителя за, плечи, повел к стулу.

– Хочешь услышать добрый совет доброго человека? Тебе сколько сейчас лет, дорогой? Одногодки твои уже кончают училища. А ты, старый служака, кто будешь? Зеленый курсант! В школу прапорщиков тебе надо поступать – вот куда. Полгода учебы – и погоны на плечах. Через три года кончаешь училище экстерном – и ты уже лейтенант. Верное дело тебе говорю!

Сегодня Георгий Григорьевич, конечно, хорошо понимает, что горел тогда синим пламенем у военкома план, что на «ловца» нежданно-негаданно и «зверь» прибежал. Но ораторскому его искусству дивится до сих пор. Это же надо так закружить бывалому солдату голову, чтобы полностью подчинить своей воле и убедить прямо в кабинете написать рапорт о зачислении в школу прапорщиков! 

Написал. Поступил. Окончил. И прошел по всем ступенькам, которые тот предсказывал. Все сбылось!

Торжественным был день, когда пришивал к кителю офицерские погоны. Мечта, пусть и не совсем полностью, сбывалась. Но вдруг резко, как швейная иголка, уколола тревожная мысль: училище-то окончено инженерное, могут, наверное, и по технарской части определить?

И опять получилось в точку! Командир и слушать не захотел новоиспеченного лейтенанта. Сказал, пусть немного и грубовато, но вполне откровенно:

– Какой дурак такого специалиста когда-нибудь от себя отпускал?

Так лейтенант Островский навсегда стал «технарем».

Служба пошла по привычному шаблону. В лейтенантах служил командиром взвода. Стал командиром ремонтной роты – стал капитаном. Начальник автомобильной службы полка... Наконец – начальник автомобильной службы соединения.

Кто-то может завистливо хмыкнуть: а рост-то крутоват. Несмотря, дескать, на заминку на старте. Не знаю, как там насчет крутизны, а вот рост у него для «технаря» действительно удачный, это правда. Как чистая правда и то, что дальше капитанских погон никто Островскому судьбу не предсказывал. Все взял своим трудом.

Когда Островского «двинули» на автослужбу соединения, ему почти никто не завидовал. Как почти никто не удивлялся тому, что Островского при этом предпочли «академику». В кресле начавтослужбы соединения должны сидеть лучшие из лучших автомобилистов. А Островский как раз таковым и являлся. Как говорится, по заслугам и честь.

Новая метла всегда метет по-новому. Но «метла» Островского не того была калибра, чтобы двигать в кабинете мебель и менять на окнах шторы. Он взял шире –замахнулся сразу на автодром соединения. Был тот километрах в четырех от гарнизона, каждый день на виду и потому – как бельмо на глазу: осунувшиеся капониры, разметанные столбики, гнутые трубы ограждения. Разруха и запустение парили на объекте такие, что глянешь утром – до вечера душа болит. Особенно убого смотрелся автодром на фоне красавицы директрисы через дорогу.

Никто, даже старожилы, не знали, когда так укатали сивку. Шутка ли – еще прапорщиком Островский помнил сиротское запустение объекта. Помнил он и то, что не одно должностное лицо пыталось подступиться к автодрому и обломало о крепкий орешек зубы. Не помогали даже грозные приказы, повелевавшие раз и навсегда очистить «авгиевы конюшни». Потому что ничего, кроме благих призывов, в них не было. Потому что все были начальниками, но никто – хозяином. Настоящим хозяином.

Нет, не жажда утверждения на новом месте службы, не гонор двигали коммунистом Островским. Душа изболелась у человека за многолетнее безобразие.

Описать, что и как им делалось, – газетного листа, пожалуй, не хватит. Да и возможно ли это – живописать, как строят хозспособом? Крутиться надо было, и еще как! Скоро только сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Но результат превзошел самые смелые ожидания. Капониры облицованы бетонными плитами – никакая распутица сооружениям теперь не страшна. Устроен командный пункт для руководителя занятия. Оттуда ему вся рота как на ладони. Зацепил автомобиль препятствие – на пульте сразу сигнал. Плюс ко всему – селекторная связь с препятствиями.

Наконец, электрифицированы классы. Теперь это не просто унылые коробки, а набитые стендами, плакатами и прочими учебными пособиями помещения. Здесь плакаты по устройству и техническому обслуживанию, по условиям выполнения упражнения, по проверке знания Правил дорожного движения. Класс программированного обучения...

Всюду стены «обшиты» фанерой. Плакаты заполированы: смахнул влажной тряпочкой пыль, и все как новое. «Вечные», говорят, улыбаясь, хозяева автодрома. Делалось и в самом деле людьми неравнодушными, не на день и не на год даже – на многие годы. Да что там классы! Вон и котельная как игрушечка, и комната отдыха наряда – все как будто с картинки. Командир, который осмотрел отремонтированный автодром, только и сказал:

— Ну вы и даете, братцы!

Что ж, он видел автодром, знавал все предыдущие попытки и потому знал, конечно, что говорил.
Вскоре пожаловали другие начальники, И опять начальство мерило автодром шагами, «цокало» языком и просто по-человечески радовалось тому, что дело сдвинулось-таки с мертвой точки. И опять хвалило.
Что ж, похвалы были приятны и майору Г. Островскому, и старшему лейтенанту А. Хоменко, и старшему прапорщику Н. Чушкевичу, и гвардии прапорщику В. Машталеру – всем тем, кто выкладывался на объекте на совесть. Но не зря, видно, в народе говорят, что спасибо в карман не положишь. Самой высокой пробы похвалы начальства слушал Островский, краснея: зачем это? Что до него, то предпочел бы Георгий Григорьевич за все свои труды не благодарность, а тысячи этак три-четыре наличными. Никак не меньше! И случись такое чудо, кинулся бы опрометью по ближайшим магазинам – покупать недостающую электронику для все еще мертвого пульта, столы для классов, банальные вешалки, мелочи разные, позарез автодрому нужные. Купив и установив, вздохнул бы тогда облегченно.

На сегодняшний день до венца еще ой как далеко. Навкалывавшись на автодроме, майор Островский теперь ходит по самым разным инстанциям и просит. Старается уморить рассказами о том, что он не рвач, что денег просит по казенной надобности: за четырьмя имеющимися столами разместить сорок человек невозможно. Инстанции говорят: нету, не положено, вот инструкция, бери и читай. Островский берет, читает и стучится в другую дверь: люди добрые, лампочки на 60 вт дают мало света, дайте хотя бы на 150. А ему в ответ: положено на 60 – и баста! Если угодно – вот инструкция. Трудяга, «атлет», поднявший на своих плечах неподъемный автодром, он тужится, вникая в смысл уже этой инструкции, и опять понять ничего не может.

Трудные времена настали для майора Островского. Оказывается, автодром отстроить легче, чем переплюнуть какую-то бумажку?

...Такая вот судьба. Не слишком, наверное, необычная и по-своему незаурядная. Судьба способного, энергичного и много могущего человека. Такие, как Островский, везде, мне кажется, на высоте. Случись стать журналистом – он бы и здесь показал себя, уверен в этом. Ему судьба уготовила автослужбу. За год, всего за год поднял ее авторитет, «поднял» и автодром. Но вот дошел до бюрократического порога, уперся в него – и ни с места.

Здесь, мне кажется, отчетливо, как в зеркале, сошлись парадоксы времени, трудные дороги перестройки. Сказано: перестраивайтесь, не бойтесь новизны, ищите, экспериментируйте – и не упразднили старые инструкции. Они, как ржавые осколки, намертво закупоривающие живые вены. Парадокс в том, что тот же начфин ведь по-своему прав. Всей душой за перестройку, но ведь не имеет права поступить иначе.

И самое последнее в этой истории. Н-ский автодром, построенный всего за год, недавно признан лучшим в округе.
Необходимое напоминание: майор Островский в должности тоже год.

Майор Леонтий Романюк, корр. «Во славу Родины».