Ушедшие в бессмертие
За годы войны подвиг рядового Матросова повторило более 200 воинов…
Помнится, когда нам, необстрелянным молодым солдатам взводный агитатор Иван Аксененко рассказывал об этом подвиге, многим хотелось плакать, а сидящий рядом со мной земляк из соседней деревни Лебедевка Никита Шубадёров тайком вытирал набежавшую слезу.
А узнали мы тогда вот что. Шли тяжелые бои с немецко-фашистскими захватчиками севернее Великих Лук. Н‑ское подразделение (это потом стали называть: 2‑й стрелковый батальон 91‑й стрелковой бригады. А тогда все было Н‑ским) получило задачу овладеть важным опорным пунктом в районе деревни Чернушки (был на фронте неписаный обычай, может быть, даже закон — отмечать знаменательные даты боевыми делами).
Во время наступления подразделение было остановлено на окраине деревни пулеметным огнем из дзота. Атакующие залегли. Группе автоматчиков, посланной подавить вражескую огневую точку, выполнить поставленную задачу не удалось.
Прикрываемый огнем боевых товарищей, к дзоту пополз рядовой Матросов. Когда до цели осталось метров 20, он бросил в амбразуру одну за другой две гранаты и дал длинную очередь из автомата. Пулемет замолчал. Стрелки поднялись в атаку. Но дзот вдруг ожил, и его огонь вновь прижал наши цепи к земле.
Тогда Александр Матросов, находившийся ближе других к вражеской огневой позиции, поднявшись во весь рост, устремился вперед и бросился на амбразуру. В едином порыве стрелки атаковали опорный пункт и ворвались в Чернушки…
В наше сознание врубались слова из приказа наркома: «Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии».
И он стал таковым для большинства.
* * *
Рядовой Александр Матросов погиб, освобождая родную землю, а младший сержант Алексей Каширин ушел в бессмертие уже на подступах к Берлину.
Каширин прибыл на фронт летом 1944 года. Перед уходом на передовую он послал в солдатскую многотиражку «В атаку» письмо, в котором писал: «Завтра иду в бой. Буду драться с врагом так, как требует Военная присяга, как повелевает сердце: мужественно, стойко, не зная страха». И он не знал страха, сражался, презирая смерть.
Когда подразделение залегло под огнем из вражеского дзота, комсомолец Алексей Каширин поднялся во весь рост и грудью бросился на вражескую огневую точку. Пулемет, угрожавший смертью всем его боевым товарищам, захлебнулся кровью героя. Мощное «ура» раздалось в морозном январском воздухе…
Николай Вилков высказал аналогичные мысли тоже перед боем более полугода спустя на Курилах: «Родина и командование возложили на нас почетную задачу. Мы идем в бой, чтобы добить зверя на востоке. У каждого человека есть чувство страха, но каждый в силах побороть его, ибо выше всех человеческих чувств является воинский долг, любовь к Родине, стремление к боевому успеху. Во имя победы над врагом мы не задумываясь отдадим свою жизнь».
В критическую минуту боя на острове Шумшу старшина 1‑й статьи Николай Вилков повторил подвиг сухопутчика с морской фамилией Александра Матросова.
Пётр Ильичев так же поступил в том же бою.
Коммунист старшина 1‑й статьи Н. А. Вилков и комсомолец-краснофлотец Пётр Ильичев за проявленное мужество были удостоены звания Героя Советского Союза.
А предшественников у них, как уже отмечалось, было много. Просто перечислить фамилии всех в одной статье невозможно. Придется ограничиться какими-то рамками. Думается, этими рамками может быть показ таких героев, отличившихся на белорусской земле. Их немного — пятеро одних и трое других. К ним можно добавить троих, обессмертивших таким образом свое имя еще задолго до А. Матросова. Это политрук А. Панкратов, сержант В. Васильковский и автоматчик рядовой А. Ващенко — белорус, уроженец деревни Оското Городокского района. Как стало известно, первый из них закрыл своим телом амбразуру вражеской огневой точки в августе 1941 года под Новгородом, второй сделал это в декабре того же года в битве за Москву, а третий отличился на Сталинградском фронте. Случилось это 5 сентября 1942 года, когда в критический момент боя противник открыл огонь из замаскированного дзота — Алексей Ващенко закрыл амбразуру огневой точки своим телом. Его подвиг посмертно отмечен орденом Ленина.
Но подвиг первых двоих поначалу не стал достоянием широкой гласности. Возможно, причина тому — чрезвычайно сложная обстановка. Ведь враг уже был у ворот столицы, и геббельсовская пропаганда на весь мир трубила: «Немецкий солдат видит Москву в бинокль».
Это было недалеко от правды. В те дни из столицы был вывезен на Урал весь дипломатический корпус, многие советские учреждения.
Иное дело — февраль 1943 года. К тому же и случилось это в праздничный день. Это и способствовало прочному утверждению в войсках выражения «Повторил подвиг Матросова». И он был понятен каждому воину без дополнительных разъяснений.
На белорусской земле первым такой подвиг совершил уроженец деревни Горки Истринского района Московской области С. И. Акифьев. Сергей Акифьев прибыл в часть с последним пополнением. Тот сентябрьский бой за освобождение Брагинского района для Серёги, как ласково звали юношу сослуживцы, был боевым крещением. И выдержал воин его с достоинством и честью, как подобает настоящему патриоту Родины.
В решающий момент боя, когда под угрозой был успех всего подразделения, воин-комсомолец попытался забросать вражеский дзот гранатами. Однако взрывы вызывали еще более яростный огонь пулеметчика. Тогда он поднялся во весь рост и поступил так, как Матросов. Указом Президиума Верховного Совета СССР Сергею Ивановичу Акифьеву в 1944 году было присвоено звание Героя Советского Союза. Шел парнишке тогда девятнадцатый год.
* * *
У Сергея Романа путь к такому подвигу был более сложным. Воевал он в знаменитой Иркутско-Пинской гвардейской дивизии, не раз был мечен вражескими пулями и осколками.
Последняя рана оказалась серьезной. И полежать на госпитальной койке ему пришлось порядком.
Однажды Сергей увидел на тумбочке, стоявшей возле кровати, письмо. Развернув треугольник, стал читать:
«Здравствуй, Серёжа, — писал фронтовой друг боец Степаненко. — Горячий боевой привет шлет тебе вся рота. Сообщаем, что мы уже воюем в Беларуси. Ждем тебя с нетерпением, а то после твоего ухода в госпиталь в роте скучно как-то стало. У нас много чего нового. Ротному нашему лейтенанту Шабленко присвоили звание «старшего». Прибыло пополнение». Далее шли фамилии убитых и раненых. Письмо заканчивалось просьбой быстрее приезжать.
Отложив письмо, Сергей решил во что бы то ни стало выписаться. Никакие доводы врачей не могли успокоить Сергея. И медики пошли на уступку. Его выписали досрочно, с двухнедельным отпуском.
— Недельку-другую побудете дома, окрепнете, наберетесь сил, — сказал на прощание врач.
Не узнал Сергей родной городок, где родился и вырос, учился и работал. Дома пробыл немного. Помог матери и, не дождавшись конца отпуска, уехал на фронт. Родимая плакала, провожая сына. Сергей обнял худенькие материнские плечи, прижался к ее мокрому от слез лицу и сказал:
— Не плачь, мама, вернусь. Ведь не зря поется в песне: «И в воде мы не утонем, и в огне мы не сгорим».
И ушел, насвистывая мотив старой рыбацкой песни, которую любил отец. А Наталья Макаровна долго стояла еще в конце улицы, смотрела вслед сыну, вытирая слезы. Сергей давно скрылся за поворотом, но он все еще стоял у нее перед глазами, постоянно веселый, смеющийся, смело идущий навстречу жизненным невзгодам.
Радостно встретила его фронтовая семья. Да и прибыл он как раз вовремя. Гвардейцы готовились к новым боям.
…Шел 1944 год. Истерзанная, но непокоренная Беларусь дождалась своего светлого часа. Гвардейцы днем и ночью гнали врага все дальше на запад.
Жестокий бой разгорелся погожим утром 24 июня в районе деревни Пружинищи Октябрьского района Гомельской области. Рота, в которой служил Роман, получила боевую задачу: овладеть господствовавшей на подступах к Пружинищам высотой и, взаимодействуя с соседним подразделением, ударом во фланг выбить гитлеровцев из населенного пункта.
В напряженном ожидании проходят последние минуты перед боем. На переднем крае установилась та предгрозовая зловещая тишина, которая хорошо знакома фронтовикам. Но эта тишина оставалась недолго. Дрогнула земля, беспрестанно сотрясаемая залпами артиллерийской канонады. Полчаса гремело и стонало все вокруг.
Когда грохот «бога войны» стал утихать, бойцы услышали команду: «В атаку, вперед!». Выскочили гвардейцы из окопов и устремились к вражеским укреплениям. Уцелевшие гитлеровцы начали приходить в себя и открыли огонь по наступающим. Вражеская пуля ранила Сергея. Офицер приказал бойцу идти в медицинский пункт.
— В такое время не могу оставить товарищей, — ответил он и остался в строю.
Рота стремительно приближалась к вражеским траншеям. Внезапно из дзота по наступающим ударил огненный жгут пулеметной очереди. Несколько горячих пуль впилось в тело Сергея Романа. Но он не чувствовал боли. Вот-вот сорвется атака. И нужен был всего лишь только один миг, чтобы в голове созрело решение. Сергей оказался у самого дзота и закрыл своим телом его амбразуру. Вражеский пулемет замолчал.
С почестями похоронили боевые товарищи Сергея Романа. На его могиле они клялись отомстить фашистам за смерть боевого товарища. С именем героя на устах бойцы успешно продвигались вперед. Поступок Сергея Романа служил для них примером великой любви к Родине.
Через три дня при освобождении Шкловского района так же поступил командир взвода управления батареи минометного полка коммунист лейтенант Пётр Маркович Зюльков. Подвиг офицера также отмечен Золотой Звездой Героя Советского Союза.
* * *
Пришел черед рассказать и о других белорусах, ушедших в бессмертие по-матросовски (об Алексее Егоровиче Ващенко уже говорилось в начале статьи). Автору известны пятеро: четверо военных — рядовые Ермак Владимир Иванович, Зайцев Иван Степанович, Коваленко Сергей Анисимович; ефрейтор Куприянов Пётр Иванович и партизан Михаил Андреевич Белуш.
Минчанина Владимира Ермака начало Великой Отечественной войны застало в Ленинграде.
С октября 1942 года В. Ермак воюет на Ленинградском фронте. Воюет храбро. Командир не раз ставил другим в пример комсомольца. 19 июля 1943 года рота пошла в разведку боем у городского поселка Синявино. В критическую минуту, когда вражеский пулемет открыл шквальный огонь по атакующим, Владимир Ермак закрыл грудью амбразуру дзота, чем обеспечил выполнение ротой боевой задачи. Именем Героя Советского Союза Владимира Ивановича Ермака назван один из переулков в городе на Неве.
Иван Зайцев из деревни Чёнки Гомельского района так горячо убеждал сотрудников военкомата призвать его досрочно, что те сдались. Призывной медицинской комиссии как таковой тогда не было, и аргументированно возразить никто не мог. Знаю это по себе. Я тоже, как и Зайцев Иван Степанович, пошел в военкомат без всякой повестки.
Правда, меня поначалу отправили в запасной стрелковый полк. А гомельчанина — в действующую армию. И попал он в стрелковый полк, входивший в состав 3‑го Украинского фронта. Воевал рядовой Зайцев автоматчиком. 16 апреля 1945 года в бою за станцию Вербиг (Германия) Иван Зайцев пал смертью храбрых. Тяжело раненный, он, как и Матросов, закрыл своим телом амбразуру огневой точки.
Уроженец деревни Ульяновичи Сенненского района рядовой Сергей Анисимович Коваленко по-матросовски пал смертью храбрых 1 февраля 1945 года.
Пётр Куприянов ушел в бессмертие в ноябре 1944 года на латвийской земле. Петру Ивановичу Куприянову также было присвоено звание Героя Советского Союза.
Такой же чести удостоился и боец партизанского отряда «Октябрь» партизанской бригады «Первомайская» Михаил Андреевич Белуш из деревни Липичанская Руда Мостовского района. На его счету было восемь подорванных немецких эшелонов. А 16 июня 1944 года при разгроме вражеского гарнизона в деревне Куписк Новогрудского района накрыл своим телом вражескую огневую точку. На месте гибели юного патриота воздвигнут памятник-обелиск. А в Гродно его именем названа одна из улиц.
Полковник в отставке Павел Ерошенко