Чтобы жизнь повторилась сначала, сохраните семейный альбом

Гвардии капитан Анатолий Матяш и старший лейтенант Виктор Ходак. Командир саперной роты и военврач. Кавалеры ордена Красной Звезды. Анатолий служил в Герате, а Виктор в Кабуле. Они никогда не знали и не видели друг друга. Погибли в разные годы, в разных провинциях Афганистана. Как же получилось так, что их фотографии сегодня хранятся в одном семейном альбоме?

Он погиб, своей жизнью другие спасая…

Семипалатинск. 1952 год. В семье Фёдора и Клавдии Матяш родился первенец — сын Анатолий. Фёдор Матяш прошел всю войну техником-шофером, окончил ее в Японии.

Детство Анатолия было обычное, как и у многих советских детей: октябренок, пионер, комсомолец. Однако следует отметить, что всегда и во всем он старался быть в числе лучших. Свидетельство тому — десятки грамот и благодарственных писем за отличную учебу, активное участие в общественной жизни школы, училища. Кстати, Тюменское высшее военно-инженерное командное училище в 1973 году он также окончил с отличием. Будучи курсантом, встретил свою первую и единственную любовь. Инесса Исааковна вскоре подарила ему наследника, которого назвали в честь отца — Анатолием.

Первым местом офицерской службы лейтенанта Матяша стала Северная группа войск, а в 1978 году судьба привела его в Белорусский военный округ — в Бобруйск. Через пять лет — новое место службы. Южная группа войск (Венгрия).

Анатолий Матяш был из числа тех офицеров, которые встречают рассветы и провожают закаты вместе с личным составом.

— Будучи командиром роты, папа каждое утро выходил вместе с солдатами на утренние пробежки и меня с собой всегда брал. Зимой и летом, в дождь и в жару — кросс по лесу был неизменным, — рассказывает сын Анатолий. — Когда родился брат Кирилл, чтобы маме было легче, отец взял меня с собой на две недели на полевой выход. Мы жили в палатке, питались вместе с солдатами, вокруг стройка, грязь. Папа был по-отцовски строгим и в то же время очень спокойным и добрым.

Анатолий Фёдорович не боялся брать ответственность на себя, много раз выходил на поединок со ржавой смертью и всегда становился победителем. Доказательство тому — медаль «За боевые заслуги» в мирное время. Сколько же всего на счету сапера обезвреженных взрывоопасных предметов — и не сосчитать. Те, кто его знал, в один голос говорили, что таких профессионалов еще поискать надо.

В апреле 1986 года капитан Анатолий Матяш получил новое назначение, став командиром саперной роты 68‑го отдельного инженерно-саперного батальона 5‑й гвардейской мотострелковой дивизии. Афганистан. Провинция Герат, район Адраскан.

— До сих пор перед глазами картина прощания с отцом. Я очень долго всматривался в его лицо, словно хотел «сфотографировать». Писем в семье сохранилось немного, а вот фотографии он присылал часто. Особо дорога мне фотокарточка, на которой папа с четвероногим другом Амуром. Помню, я эту фотографию в школе всем одноклассникам и учителям показывал. Отец был для меня образцом для подражания, — продолжает рассказ сын.

…Саперы шли первыми всегда и везде. Они сопровождали «наливники» с топливом, колонны бронетехники, машины с продовольствием. Вместе с разведчиками и десантниками участвовали в боевых операциях. Мины, пули и снаряды они тоже встречали первыми.

«За речкой» бушевала настоящая минная война. Итальянские TS‑2,5, американские М19, британские Mark5… Управляемые по радио или проводам фугасы… Наши ребята, казалось бы, знали о них все. Но ведь никогда не предугадаешь, чем закончится встреча с вероятной смертью в самой различной «упаковке».

В сентябре 1986 года саперная рота капитана Матяша отправилась на разминирование дороги. Очередное, уже ставшее привычным за 140 дней в пылающем огнем Афгане…

«Рядом проходили БТР с батальона, офицер помахал Карасику рукой: «Жди капитана Матяша, через полчаса будет здесь, так что скоро встретитесь». Карасик уселся поудобнее и стал наблюдать за дорогой, которая вела к мосту. С Анатолием не виделись с 1973 года, когда, получив лейтенантские погоны, разъехались по округам и группам войск. На всю дивизию их было только двое курсантов из второго батальона. Наконец-то показался БТР, и Александр вышел на связь: «Я — Карасик на малой коробке № 475, Толя, привет, не проскочи мимо». Шурка улыбнулся и подумал: «Сейчас БТР свернет возле моста, и мы встретимся, поболтаем…». БТР свернул к реке и закрылся страшным черным кустом, по ушам Карасика хлестанул, пронзил насквозь ужасный грохот.

Подрыв! Когда прошло оцепенение, Шурка рванулся к командирскому люку: «Заводи! Вперед!..». Но по связи гремел уже голос командира: «Стой! Всем стоять! Никому не двигаться!». На связь вышли подорвавшиеся: «У нас раненые, один тяжело, оказываю помощь…». Это ответил доктор, который был в БТР с Матяшем. К раненым подъехал Кэмбл, и эфир наполнился тревожными сообщениями: «Вертолет, нужен вертолет, срочно нужен, люди нуждаются в помощи, командир роты тяжело ранен в голову»… Карасик сидел ошеломленный, не мог переварить все, что происходило у него на глазах. «Десятки машин прошли по этой дороге, — размышлял Карасик, — почему же БТР нарвался на фугас? В том, что это был именно фугас, взводный не сомневался — от мины взрыв был бы меньше. К вечеру задача была выполнена, и колонна возвращалась в Герат. Надо узнать, в какой гос­питаль отправили Анатолия, и навестить его. Через несколько дней Карасик узнал, что командир роты капитан Матяш умер в вертолете…»

(Отрывок из романа Александра Калинина «Пройди и оглянись, или Афганский дневник сапера».)

Похоронили Анатолия на родине, в городе Семей (ранее Семипалатинск). А жена с детьми остались в Бобруйске, где ранее служил глава семьи. Кстати, в марте 1990 года в Семее улица Новосибирская была переименована в улицу А. Матяша. Важно, чтобы не забывали о нем и его семье в Бобруйске, где проходила военная служба воина-интернационалиста.

Как всегда, о себе он в бою позабыл

Виктор Ходак рос в обычной семье. Родители — Иван Григорьевич и Татьяна Ивановна — простые люди, не связанные ни с медициной, ни с военной службой. Мама пережила войну в оккупации, с трудом перенесла смерть маленькой дочери, более 20 лет отработала в лакокрасочном цеху. Отец был настоящим трудягой. Они души не чаяли в единственном сыне, который радовал родителей и готовностью прийти на помощь, и стремлением к знаниям.

После окончания восьмилетней школы Витя поступил в Кировоградское медицинское училище. И прак­тически сразу после его окончания в 1975 году получил повестку из военкомата. В армии он оказался в хозяйственном взводе. Работы солдат не боялся, к тому же был мастером на все руки. Однако решительно пошел к командиру части с доводом, что в полковом медицинском пункте пользы принесет больше. Командир прислушался к его мнению и отправил санинструктором в… Уссурийск.

— Отец родом из Кировограда, а мама — из села Ровное той же Кировоградской области. Познакомились они на железнодорожном вокзале в… Минске. Оба комсомольские активисты. В 70‑е годы прошлого века поездки по Союзу были весьма распространены, во время одной из них состав прибыл в белорусскую столицу. Во время остановки в вагон заглянул чернявый как смоль улыбчивый паренек с вопросом: «У вас кефира не найдется? У меня проблемы с желудком, а купить не успел». А мама буквально за несколько минут до этого в буфете купила этот напиток. Вот так они и познакомились в Минске, даже не предполагая, что через несколько лет будут в нем обу­страивать семейное гнездышко, — рассказывает Елена — дочь Виктора Ходака. — В разговоре оказалось, что земляки, начали общаться. Потом отец ушел в армию, мама его ждала. Они расписались, переехали в Бобруйск к родителям мамы, поступили вместе в Гродненский мединститут.

Сокурсники Виктора очень уважали за столь редкие в таком возрасте качества, как доброжелательность, честность, умение отстоять свое мнение, прямолинейность, неравнодушие к чужой беде. Он был душой компании и в то же время очень требовательным, в том числе и к себе. Наверное, поэтому и избрали его товарищи старостой потока. Спустя три года студент Ходак продолжил обучение на военно-медицинском факультете при Куйбышевском мединституте, который окончил в 1984 году. Так исполнилась его мечта об офицерских погонах.

В 120‑ю гвардейскую мотострелковую дивизию КБВО Виктор прибыл вместе с супругой Светланой и шестилетней дочерью Еленой. В то время в воинской части не было даже помещения для лаборатории, не говоря уже о необходимом оборудовании. Вскоре старлею вручили ключи от здания технического склада, и он приступил к его обустройству. Перестелил полы, оштукатурил стены, наклеил обои, супруга пошила шторы на окна.

Свободное время, которое наконец-то появилось, посвящал жене и любимой дочурке. Пока они со Светланой учились, Алёнка жила в Бобруйске у бабушки и дедушки. И сейчас он, как мог, баловал ее. В 1986 году родилась дочь Катенька. Виктор с удовольствием занимался домашними делами. Любил и кулинарничать на кухне, и вязать, и шить, и мастерить.

— Отец вроде родом из обычной крестьянской семьи, а эстетом был во всем: в одежде, в еде, в сервировке стола, в поведении. Самое яркое воспоминание из детства — костюм Снегурочки, который он мне сшил за два вечера. Дед Мороз был солдатом из воинской части, а я ходила в старшую группу детского сада. Из маминого парчового свадебного платья папа сделал полушубок, обшил его мехом из кроличьей шапки, сшил варежки и сапожки, смастерил сережки из бисера и вырезал корону. Украсил наряд приклеенным на ПВА мелко нарезанным дождиком. Когда я танцевала, дождик рассыпался во все стороны, мне тогда это казалось волшебным, — делится воспоминаниями Елена. — У отца был художественный вкус, хоть он и не учился искусству. Рисовал картины маслом, в столовой 120‑й дивизии многие годы они висели на стенах. В написании одного пейзажа даже я принимала участие: отец доверил нанести несколько мазков на зеленом поле…

Творческий по натуре человек, призванный спасать жизни людей. Виктору Ходаку была чужда война со всеми ее последствиями. Но понятие долга и чести для него были святы.

— Однажды вечером пришел сослуживец, которого направляли в Афганистан. Он был фельдшером, а не врачом. В беседе между делом заметил: «Хорошо тебе, тесть от Афгана отмазать может, а меня направляют в командировку». Мамин отец Борис Думбров был полковником медицинской службы. Но папа, во‑первых, никогда бы не допустил, чтобы его «отмазывали». А во‑вторых, у него были серьезные проблемы со здоровьем (развивалась глаукома), да и младшей дочери даже полгода не исполнилось. Но отец рвался выполнять свой интернациональный долг. Мама его отговаривала как могла. Но он был настойчив: «Пойми, там нужен врач. Людям необходима помощь. Вместо меня отправляют фельдшера, он не сможет справиться с теми задачами, которые возлагают».

В сентябре 1986 года начальник базовой лаборатории старший врач 213‑го санитарно-эпидемиологического отряда 40‑й общевойсковой армии старший лейтенант медицинской службы Виктор Ходак прибыл в Кабул.

Санитарно-эпидемиологической службы в Афганистане в начальный период войны не было. Реки, арыки, колодцы, родники, скважины использовались для водопоя скота, стирки белья, орошения. Туда же сбрасывали нечистоты, отбросы… Технических средств надежного обеззараживания не было. Не хватало и средств обеззараживания индивидуальных запасов воды. Вирусный гепатит А, брюшной тиф, паратифы А и Б были не менее опасными врагами, чем душманы. Обстановка требовала проведения профилактических дезинфекционных и дезинсекционных мероприятий в широких масштабах. В каждом гарнизоне были созданы нештатные дезинфекционные команды, санэпидемотряды, автолаборатории, которые объезжали заставы.

У старшего лейтенанта медицинской службы Виктора Ходака был в этой командировке еще и научный интерес. Он изучал обстановку, вел статистику, проводил эпидемиологические исследования. Виктор много времени уделял образованию, повышению квалификации. Возможно, если бы все сложилось по-другому, он бы получил признание в научных медицинских кругах.

А дома родные с нетерпением ждали писем из далекой страны. Потому что каждая весточка — свидетельство тому, что родной человек жив‑здоров. Кстати, эстетика в жизни, о которой упоминала дочь, видна даже в письмах. Это настоящие литературные зарисовки, в которых чувствуется мудрость, глубина жизни.

«…За окном воет пылевая буря «афганец», а здесь в комнате тепло и уютно. Конечно, все непривычно и даже порой не верится, что я так далеко от вас. Куда ни бросишь взгляд, всюду горы серые и однообразные и небо в звездах, без единого облачка. Правда, вчера был дождь, внезапно появился и так же внезапно закончился, смыв пыль с модулей и техники. Это считается здесь чудом в это время года, и все выбежали посмотреть на «живой» дождь. Адаптация проходит нормально, хотя и не так незаметно, все же высокогорье чувствуется… 8.09.1986 г.»

* * *

«Здорово было бы, если бы краски привезли… скучаю за вами, о доме стараюсь не думать, а то тоска заест, поэтому стараюсь чем-то заниматься… вот недавно остановились в городе, так подбежала детвора местная, говорят «брат шурави», говорят так интересно, и все же жалко их — тоже дети… дописываю немного позже, ибо самому себе не принадлежу — служба… а человек ко всему привыкает, так что выдержим… 19.10.1986 г.»

* * *

«Мама спрашивает, как насчет мер безопасности. А как, автомат, пистолет, гранаты взял и поехали! И ночью сплю с пистолетом, даже самому странно… просто непривычно пока… Вот был у стены Александра Македонского и его столпа. Интересно, прикоснулся к тысячелетней истории. Жаль, что не смог сфотографироваться… Конечно, я берегу себя и начеку всегда, когда где-то. Всякое бывает, это, пожалуй, входит в твой быт и в кровь, иначе нельзя… война есть война… не переживайте за меня, все будет хорошо. Но ведь это школа жизни большая, нигде этому не научишься… 20.10.1986 г.»

* * *

«Пишу письмо вам из Джелалабада, где я сейчас в командировке. Сюда ехал в колонне 14 часов. Насмотрелся всего: и гор, и головокружительных серпантинов, и заставы в скалах, что нависают над тобой, и туннелей. Сейчас здесь тепло, даже жарко. Зреют финики на пальмах, апельсины. Субтропики. Вараны бегают и дикобразы. В общем, совсем другая природа и климат. Птицы поют, да так громко!.. 1987 г.»

* * *

«Природа горная очень красивая. Стоим с автолабораторией на плато, и все вокруг как на ладони. Внизу деревня Суруби. Едем по заставам на бэтэ­эрах и обследуем на малярию жителей и воду… В общем, дел много, но очень необходимых для людей. Вчера ездили работать и заехали на дачу короля Дауда, правда, бывшего. Какая там красотища! Представь: впадина в горах вулканическая, а в ней озеро голубое как небо. И к скале прилепился небольшой замок. Кругом камни и выжженная земля, а здесь оазис и цветут розы, гранат…1987 г.»

Он старался убедить родителей и жену, что у него все замечательно, что ничего страшного в этой командировке нет, что вокруг красота природы, а не запах смерти. Наверное, он впервые в жизни позволил себе солгать. Но эта ложь была ради душевного спокойствия родных и близких.

«Пишите мне обо всех мелочах и подробностях вашей жизни. Здесь особенно остро не хватает этих родных писем. Вот пишу и представляю, что вы читаете мое письмо дома. Как мы далеко друг от друга. Понять вам это трудно, как и многое другое всем тем, кто не был здесь.»

* * *

«Вчера с нетерпением ждал машину с почтой, но писем нет. Здесь скучно без них. Возможно, где-то задержались, так что сегодня вновь буду ждать… обстановка нормальная. Ну, бывает, что постреливают, но человек ко всему привыкает, даже к этому. Теперь на это не обращаешь внимание. Хотя все время с какой-то внутренней собранностью и готовностью живешь… 5.10.1986 г.»

Девять месяцев Виктор не видел семью и с нетерпением ждал отпуск. Болезни все больше одолевали, и было понятно, что возможность вернуться в Афганистан минимальная. А ведь столько еще не сделано! В тот день он уже мог вполне законно упаковывать приготовленные любимым подарки и ожидать посадки на рейс в Союз. Но… перенес отлет, так как колонна уходила в рейд, и отправился с сослуживцами на заставы.

«Я никогда не жалел, что избрал этот путь, и буду идти по нему до конца. Это счастье, когда чувствуешь, что приносишь пользу. Раньше делал дело, потому что необходимо что-то делать, а сейчас — потому что это нужно людям и очень нужно… июнь, 1987 г.»

Десять пунктов. Десять точек на карте Афганистана. Они должны были быть «крайними» для старшего лейтенанта медицинской службы Виктора Ходака перед отпуском, а стали последними в жизни.

— С каждого блокпоста папа писал письма. Последнее послание пришло с поста № 8: «Светик, осталось еще два, и приеду к вам». 7 июля они шли по автомобильной трассе Кабул — Джелалабад. Душманы ждали колонну с продовольствием, но неожиданно для них появились машины с красными крестами, — вспоминает дочь. — Прекрасно осознавая, что перед ними медики, открыли огонь. Отец принял бой первым, чтобы дать возможность остальным занять удобные позиции. Успел отстрелять три обоймы, после чего получил удар из гранатомета в грудь. В том бою было много раненых, погибший — один…

После гибели мужа Светлана Борисовна очень долго не могла прийти в себя. Встречи с вдовами, организованные Тамарой Довнар, помогли вернуться к жизни. Общая боль объединяла. Она оставила работу врача-педиатра, прошла переквалификацию, так как надо было уделять внимание детям (старшей дочери Елене было 8 лет, а младшей Екатерине не исполнилось и двух). Более 20 лет работала заведующей отделением лечебной физкультуры 432 ГВКМЦ.

На здании медицинского училища, в котором учился воин-интернационалист Виктор Ходак, открыта мемориальная доска, а в Кабуле на территории военного госпиталя установлен монумент. Значит, память живет.

Перекрестки судьбы

У Елены Ходак и Анатолия Матяша много общего. Они оба помнят и скитания с родителями по гарнизонам, и тревожные телефонные звонки среди ночи, и минуты прощания с отцами, уехавшими навсегда в командировку за Амударью. В детстве они ходили одними дорогами в офицерскую столовую в Бобруйске, которая располагалась на первом этаже в Свято-Георгиевском храме.

— Мне было года три, а Толя старше на пару лет. В столовую меня водил дедушка, а его — папа. Мы не были знакомы. Но оба до сих пор помним пол, выложенный необычной плиткой, звон падающих вилок и ложек, красивую женщину, которая стояла в кирпичной арке и наливала сок. Кто бы мог знать, что спустя десятилетия гибель наших отцов не просто сведет нас, а соединит в семью, — делится воспоминаниями Елена. — Тамара Ивановна Довнар регулярно проводила встречи, поездки для детей погибших воинов‑интернационалистов. Все друг друга знали. На одну из встреч пришли Анатолий и Кирилл. В тот день я была ведущей мероприятия. Конечно, обратила внимание на новых людей. В конце вечера предложила обменяться телефонами для общения. Как позже оказалось, Толе я сразу приглянулась. Познакомились мы в мае, летом он сделал мне предложение, а в сентябре была свадьба. Так две печальные истории наших семей получили счастливое продолжение. Отцам суждено было погибнуть, чтобы подарить будущее своим детям и внукам.

Семью Матяш объединяет еще и любовь к творчеству. Анатолий Матяш — художник-иконописец. Когда верующим возвратили здания Георгиевского и Свято-Духова храмов, он написал по просьбе настоятеля икону. К слову, вместе с братом Кириллом они были в числе инициаторов и активных участников проведения исторических реконструкций на историко-культурном комплексе «Линия Сталина». Елена — известный в нашей республике мастер-дизайнер в технике пэчворк и автор энциклопедии по лоскутному шитью.

Старший сын Иван — младший сержант МЧС, оканчивает Белорусскую государственную академию физической культуры, победитель Кубка Федерации по биатлону. Фёдору 17 лет, увлекается военной историей, после окончания школы планирует стать офицером. В пятом классе в одном из школьных сочинений он написал: «Я не знаю, как это ходить с дедом на парад. Я так бы хотел порыбачить вместе с дедушками и показать им мои модели самолетов и как я играю в футбол. Я не знаю еще, кем я стану, когда вырасту. Я просто очень хочу быть мирным человеком. Мы с братом очень гордимся дедушками и хотим быть такими же смелыми и похожими на них…».

Дети и внуки сегодня отрада, надежда, гордость и счастье для Светланы Ходак и Инессы Матяш. Они выполнили главное, пусть и несказанное завещание своих мужей — вырастили детей и воспитали внуков, достойных памяти своих отцов и дедов. И это главная награда за все испытания и тяжести, которые выпали на долю этих слабых, но таких сильных женщин.

Подполковник Елена Затирка, фото из семейного архива Матяш и Ходак