Вертолётчики — ангелы неба со сверкающим нимбом винта…

Время не лечит. Ежедневно и размеренно оно вбивает новые гвозди в душевные раны. Они постепенно затягиваются, покрываются ледяной коркой, но не заживают полностью. В жизни можно изменить все, кроме смерти. Если умирает близкий человек, весь мир вокруг вас будто выцветает, а в душе поселяется всепоглощающая боль, которую невозможно заглушить.

Алла Скоробогатая перевела дыхание и начала свою историю «афганской вдовы». Память унесла ее в далекий 1970 год.

***

Студентка Минского педагогического института имени М. Горького Алла Гучек в тот год летом подрабатывала в столовой завода железобетонных конструкций, где и встретила свою первую и единственную любовь. Владимир Скоробогатый к тому времени уже отслужил в армии, поработал слесарем-сборщиком в одной из летных воинских частей.

— Володя как-то назначил мне свидание. Я пришла — никого нет. В это время подходил троллейбус, в сторону которого я и направилась. Уже поднимаясь на ступеньку транспорта, увидела моего кавалера — бежал за троллейбусом с букетом цветов, — вспоминает первое свидание Алла Николаевна.

В 1971 году Владимир окончил Витебский авиацентр ДОСААФ. Спустя некоторое время молодого человека направили на военные сборы, после окончания которых он получил звание младший лейтенант запаса.

— Однажды он зашел ко мне в общежитие и предложил прогуляться по парку. Был немного взволнован. Идем по тропинке, смотрю, взял веточку и что-то царапает на песке, — рассказывает Алла Николаевна. — Я внимания сначала и не обратила. А потом глянула, а там написано: «Я тебя люблю». У меня, признаюсь, в тот миг перехватило дыхание и замерло сердце. Вот таким было первое признание в любви.

Встречались они не часто. Учеба на физико-математическом факультете была трудной, и Алла много времени отдавала подготовке к занятиям. А в выходные дни уезжала в деревню, чтобы помочь маме, так как отец серьезно болел. В редкие минуты встреч они с Володей ходили в кино, на концерты. Их взаимная симпатия постепенно переросла в более глубокие чувства. Но речи о свадьбе пока не было: оба жили в общежитии, да и образование необходимо было получить.

В 1974 году Владимир Скоробогатый был призван на военную службу, которую проходил в 4‑й отдельной авиационной эскадрилье пограничных войск. (В 1981 году на базе 4‑й отдельной авиаэскадрильи в городе Мары в составе двух авиаэскадрилий был развернут 17‑й отдельный авиаполк — Авт.) Созванивались они очень редко, причиной тому были большая разница во времени, обусловленная часовыми поясами, и регламент службы. Но письма из далекого Туркменистана в Беларусь летели часто, и в каждом из них признания в любви: «Целую тебя, моя хорошая, много раз. Крепко обнимаю. Очень скучаю. Все время ты мне снишься…».

В феврале 1974 года для влюбленных прозвучал марш Мендельсона. После свадьбы Володя уехал в город Мары Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа, где располагалась его воинская часть. В августе, после окончания института, к месту службы мужа, в чужое, совершенно неведомое место, отправилась и молодая супруга.

Мары — это было то самое место, которым пугали с первого дня всех курсантов. Еще со времен покорения Средней Азии генералом Скобелевым городок был местом ссылки для офицеров. В офицерском фольклоре даже была такая поговорка: «Есть на свете три дыры: Кушка, Эмба и Мары». Но девушку это не пугало. За любимым она готова была ехать куда угодно, как говорится, хоть на край света.

— Мы жили в военном городке, где прак­тически все всех знали, как пелось в песне: «не сойтись, разойтись, не сосвататься в стороне от придирчивых глаз». В бытовом смысле было нелегко. Удобств никаких. Я пошла работать в школу учителем математики. Люди очень добрые и гостеприимные там были. Общались, дружили, помогали друг другу. Природа по сравнению с родной Беларусью была скудной: гранатовые, оливковые деревья… Через город протекает речка Мургаб, а поблизости проходит Каракумский канал, рядом — Хауз -Ханское водохранилище. Признаться, тяжело привыкала и к тому, что никого из родственников не было рядом, — вспоминает то время моя собеседница.

В семье Аллы и Владимира было уютно от взаимной любви. Каждый год их совместной жизни был запоминающимся, наполненным радостью и взаимопониманием. В 1975 году родилась дочь Ольга, а в 1979-м — Марина. Девочки росли красивыми и смышлеными, радуя родителей. Казалось, что счастье будет бесконечным. Но длилось оно совсем недолго.

Алла Николаевна заметила:

— Володя постоянно находился на службе, как говорится, и днем, и ночью, поэтому времени для совместного отдыха практически не было. Муж никогда не рассказывал об особенностях своей

службы. Он окончил курсы марксизма-ленинизма и собирался поступать в Киевское высшее военное авиационное инженерное училище. Но однажды пришел домой и сказал, что их экипаж вызывают в Москву. Вернувшись, поставил меня в известность, что летит в командировку — в Афганистан…

***

«4 сентября 1979 года в Кабул для охраны посольства СССР прибыл отряд пограничников численностью до 50 человек. Для обеспечения их деятельности и решения других задач были направлены два пограничных вертолета Ми‑8Т с экипажами из 10 оап Краснознаменного Восточного погранокруга. Интересно, что вертолеты перекрасили под аэрофлотовские, получили фиктивные гражданские номера, но при этом оставили вооружение. Однако на начало 1980 года авиачасти погранавиации на этом направлении были более чем скромные: в составе Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа (КСАПО) числилась только одна отдельная авиаэскадрилья (аэродром Мары), имевшая на вооружении 12 вертолетов Ми‑8 и два самолета Ан‑24 (базировались в Душанбе). Очевидно, что с увеличением масштабов участия пограничников в войне потребность в авиатехнике только возрастала, и уже в середине все того же 1980‑го авиаэскадрилью сначала усилили двумя звеньями вертолетов Ми‑8.

Одиночные полеты пограничных вертолетов без авиационного вооружения, с посадками на сопредельной территории, но в непосредственной близости от реки Пяндж, то есть рядом с линией государственной границы, начались с Московского, Пянджского и Хорогского пограничных отрядов еще в ноябре — декабре 1979 г. На борту этих вертолетов были только пограничные представители, как правило, с продуктами питания и теп­лыми вещами для ужасающе бедного приграничного населения северного Афганистана». (Из сети интернет.)

Первое пограничное десантное подраз­деление по просьбе местной власти высадилось в провинции Кундуз только 7 января 1980 года.

...Писем или воспоминаний о своей службе старший лейтенант Владимир Скоробогатый не оставил. Да и о том, что он был в Афганистане, никто из родственников тогда не знал, так как участие в боевых действиях пограничных войск долгое время держалось под секретом.

Бортмеханик Сталбек Асакеев, который находился там в то же время, что и Владимир, в книге Михаила Жирохова «Пограничная авиация в Афганской войне» позже писал: «В семьдесят девятом меня перевели в Афганистан. Причем это случилось еще до ввода войск — в августе. Летели на вертолете в аэрофлотовской раскраске, бортовой номер — 25925. Задача была обеспечивать работу советского посольства. Уже тогда работа в Афганистане считалась опасной — в стране вовсю бушевала гражданская война. Вертолеты базировались на аэродроме, а мы жили в первом микрорайоне Кабула, стараясь ничем не выдавать своей военной принадлежности. Ходили только в «гражданке». Мне хорошо запомнился день 11 сентября 1979 года. За нашим экипажем на ГАЗ‑66 заехал посольский водитель, как сейчас помню, его звали Васей, он тоже был пограничником-сверхсрочником из Пржевальского отряда. Пограничники охраняли посольство. Так вот этот Вася говорит: срочно выезжаем, в посольстве общий сбор. Ехали по центральному проспекту Кабула — Майвану. Смотрю, что такое — несмотря на раннее утро, весь проспект забит воору­женными людьми. Все чем-то возбуждены, кричат. Откуда-то выезжает танк Т‑62 и несется на толпу. Люди разбегаются во все стороны. Стрельбы еще не было, но стало ясно: что-то происходит ненормальное. А у нас с собой только пара автоматов. Мы кричим водителю: «Вася, ты только не останавливайся! Гони до посольства, несмотря ни на что!». В посольстве нам объявили, что ночью был задушен афганский лидер Тараки. Его вроде задушили подушкой, а затем для верности сделали инъекцию с ядом. Теперь у власти в Афганистане стал Амин. Ситуация за воротами посольства быстро накалялась. Скоро в городе началась стрельба. Затем последовали хорошо теперь известные события. В Кабул прибыли группы «Зенит» и «Гром», а также так называемый «мусульманский» батальон, состоявший из солдат Министерства обороны СССР — выходцев из рес­публик Средней Азии. Мы, вертолетчики посольства, обеспечивали подготовку нового переворота. Летали то в Кандагар, то в Кундуз, то в Баграм. Первый боевой вылет авиации погранвойск был отмечен в истории 31 января 1980 года, когда четыре экипажа вертолета Ми‑8 Марыйской авиаэскадрильи под командованием заместителя командира майора Ф. С. Шагалеева совершили первый групповой вылет на территорию Афганистана по маршруту Пяндж — Нанабад — Янгикала —

Московский. Хотя вылет осуществлялся с бортовым вооружением, однако применять его в первые месяцы пограничникам почти не приходилось — поначалу это были относительно «мирные» полеты по доставке небольших оперативных групп и гуманитарной помощи афганцам: питания, одежды, обуви, палаток, одеял, медикаментов и других предметов первой необходимости. Хотя и тут не обходилось без боевых столкновений…».

***

В августе 1980 года семью Скоробогатых перевели в город Душанбе. Алла с двумя маленькими дочерями налаживала быт, создавала уют. Нельзя сказать, что все давалось легко. Особенно по субботам, когда необходимо было проводить уроки в школе, а детский сад не работал.

— Дети порой оставались одни, — вспоминает она то время. — Возвращаюсь с занятий, а они на подоконнике сидят, в окно смотрят. У меня сердце щемит, слезы глаза застилают. А что делать? Такая она — доля офицерских жен.

Владимир вновь направился «за речку». Чего стоило ей, отпуская мужа в командировку за Амур-Дарью, пережить душевную боль! Кто ждал мужа с войны, тот знает, как тянутся дни, превращаясь в нескончаемые годы, а кто ждал его наперекор всему и «всем смертям назло», тот это знает втройне.

Осенью 1980 года Владимир прибыл в очередной отпуск. На семейном совете было решено, что в Беларусь, к родителям, он поедет один, так как дети были еще маленькими, да и Алла Николаевна только вышла на работу. Друзьям и знакомым в деревеньке Вышково Шкловского района он рассказывал о красивой природе Душанбе, о гостеприимстве местного населения, о том, как растут дочери. Но ни слова не говорил о том, что в последний год совершал полеты на войну: днем и ночью, в простых и сложных метеоусловиях, в горной и пустынной местностях. Взлет до облаков, а оттуда вниз с крутым пикированием, а затем все сначала, и так не менее десятка раз за каждый боевой вылет. Выполнял посадки с десантом на борту в горах на ограниченные площадки, подобранные с воздуха и находящиеся на высоте более 4.000 мет­ров над уровнем моря.

Приехав домой, он встречался с друзьями и родственниками. Заглянул в школы, где учился — в Копысе и в Александрии. Торопился увидеться со всеми, словно боялся не успеть. Эта поездка в родные места оказалась действительно прощальной. 25 ноября старшего лейтенанта Владимира Скоробогатого похоронили в родной деревне, что на Могилевщине. Он не дожил до 32 лет всего неделю. В двадцать восемь лет Алла Скоробогатая сменила яркие платья на вдовью шаль траура.

В книге «Крылья границы» есть следующие сведения: «Старший бортовой техник вертолета старший лейтенант В. Скоробогатый в составе экипажей Марыйской отдельной авиаэскадрильи участвовал в боевых действиях с самого начала афганских событий, совершив 50 боевых вылетов. После очередного боевого полета в Афганистан тяжело заболел. По молодости постеснялся сразу обратиться к врачам, перенес болезнь на ногах. Скончался в госпитале 25 ноября 1980 г. Внесен в Книгу Памяти военнослужащих органов и войск КГБ СССР, погибших в Афганистане в 1979–1989 гг». Эти строки вдова прочитает спустя почти 30 лет. А тогда, в далеком 1980 году, она не могла даже получить справку о месте службы мужа. К слову, извещение о его смерти ей выдали только 1991 году.

— Двигающаяся по тропинке кладбища траурная процессия, пригоршни земли, падающие на крышку гроба, возвращение в Душанбе — все это происходило как будто в параллельном мире, — растревоженная память не отпускает Аллу Николаевну из своих объятий. — Одна с двумя дочерьми на руках — пять лет и годик — в чужой стране, без поддержки родных и близких я пробыла еще два года. Однажды ночью началось землетрясение. Передать этот страх словами невозможно… Спустя какое-то время я упаковала вещи, отправила контейнер, сдала квартиру и, подхватив детей и чемодан, направилась в Беларусь, где необходимо было начинать все сначала. Здесь жили и мои родные, и мужа. Его родители были очень добрыми и отзывчивыми людьми. Всегда вспоминаю их с теплотой. Приезжая к ним, я чувствовала себя как дома. И сегодня с родственниками Володи мы поддерживаем хорошие отношения… Сразу после смерти мужа я написала заявление на получение жилплощади на родине, не сразу, но разрешение получила. Когда приехала в Минск, оказалось, что дом еще не построен. Прописки не было, поэтому не могла ни получить деньги, ни устроиться на работу, ни оформить дочерей в детский сад. Обращалась в разные инстанции. Мне в ответ: «Ничем помочь не можем. Езжайте в Москву». Однажды я шла по проспекту и увидела невысокого человека в военной форме и зеленой фуражке. Я подошла к нему и спросила: «Вы не подскажете, где находится командование Западного пограничного округа?». Он поинтересовался, зачем мне туда надо. И я поведала свою историю. Офицер привел меня в кабинет, расспросил, кем был муж, где служил. А потом поднял телефонную трубку, с кем-то переговорил и сообщил: «Завтра обратитесь в отдел образования Ленинского района. Ваши проблемы с работой и детским садом решены».

Слушая истории этих мужественных женщин, я твердо уверена в том, что погибшие мужья стали для них настоящими ангелами-хранителями. Иначе как объяснить тот факт, что уже несколько моих собеседниц рассказывали, как в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях, когда практически не оставалось сил и опускались руки, вдруг судьба оказывалась к ним благосклонной.

Советом и добрым словом помогали и «афганские вдовы», с которыми познакомилась Алла Николаевна благодаря Тамаре Довнар — председателю общественной организации «Фонд социальной защиты вдов и детей военнослужащих, погибших в локальных военных конфликтах, «Долг».

— Я очень благодарна Тамаре Ивановне за все, что она делает для нас, вдов, для семей погибших. Никогда не было такого случая, чтобы она кому-то в чем-то отказала. И днем, и ночью, не считаясь с личным временем, она помогает людям, — выразила слова признательности Алла Скоробогатая.

Горе сблизило, сроднило этих разных по возрасту и характеру людей, потерявших на войне мужей и отцов. Вместе им легче переносить душевную боль, а в начале 90‑х — решать и социальные проблемы.

В ноябре 1982 года Алла Николаевна с дочерями заселилась в собственную квартиру. Вроде бы все начало налаживаться. Но очень долго она не могла вернуться к нормальной жизни после потери мужа. Ей не верилось, что больше она никогда не увидит своего любимого Володю, не поговорит с ним, не почувствует прикосновения его теплых и нежных рук. Спасали дети. Она растила дочерей, мысленно представляя, как гордился бы муж их успехами. А еще — работа. К слову, она 45 лет проработала преподавателем математики: сначала — в школе, а последние 20 лет — в колледже.

— Я очень часто вспоминаю лучшие годы моей жизни, проведенные с Володей. У меня перед глазами постоянно стоит картина: дочери встречают папу после полетов. Мы всегда знали день, когда он прилетит. Услышав звонок в дверь, девчонки бежали к нему навстречу. Он брал их на руки, кружил, а Оля всегда просила примерить фуражку. Она хорошо помнит отца, хоть ей и было тогда всего пять лет. Детская память сохранила счастливые моменты, когда мы были все вместе. А еще часто вспоминаю, когда во время прогулок, увидев в небе самолет, мои девчонки говорили: «Мама, посмотри, это папа полетел», — призналась Алла Николаевна.

И сегодня, глядя на фотографию мужа, она часто разговаривает с ним. Рассказывает о том, каких успехов достигли дочери, как подрастают внуки Тихон и Фаддей. Очень хочется услышать голос мужа, но в ответ только тишина.

В какой-то момент вдова не смогла сдержать слезы, они покатились по щекам, оставляя капли на конвертах с письмами от любимого. С того страшного дня прошло уже 39 лет. Но ей до сих пор кажется, что сейчас ее Вовка войдет в дверь и скажет: «Милая, это лишь дурной сон! Разве мог я тебя оставить?».

Подполковник Елена Затирка, «Ваяр», фото из архива Аллы Скоробогатой