По шпалам до Берлина

Мощной силой, громившей во время Великой Отечественной войны ненавистного врага, были наши танковые и стрелковые части, артиллеристы и летчики… Но их необходимо было непрерывно снабжать боеприпасами, горюче-смазочными материалами, продуктами питания и не только. Эту задачи выполняли работники железных дорог. Без трудового подвига железнодорожников, гражданских и военных, едва ли была бы возможна наша Великая Победа. С первых дней войны военные железнодорожники выполняли боевые задачи по заграждению и техническому прикрытию железных дорог. Когда враг был остановлен и стал пятиться, военные железнодорожники перешли к созидательным действиям.

Накануне стратегической операции «Багратион» на территории Беларуси было сосредоточено 14 железнодорожных бригад, соединений. Под непрерывным огнем противника в короткий срок были восстановлены железнодорожные линии Орша–Могилев–Жлобин, Кричев–Орша–Могилев–Осиповичи–Слуцк, Слуцк–Барановичи, Волковыск–Белосток, Минск–Барановичи, Гродно–Белосток, Осиповичи–Минск, Калинковичи–Жлобин, Смоленск–Полоцк–Шауляй, Смоленск–Орша–Минск, Осиповичи–Барановичи–Белосток, мосты через Западную Двину у Витебска и Полоцка, через р. Березину у деревни Шатилка, через Днепр у Жлобина, через Припять у Мозыря, через р. Сож у Гомеля… А сколько было построено, восстановлено «мелких» железнодорожных линий, мостов и мостиков, путей, подъездов, путепроводов, переправ!.. Их просто не счесть.

Героический труд железнодорожников был высоко оценен Родиной. Более 61 тысячи воинов, участвующих в восстановлении железнодорожных коммуникаций, были награждены орденами и медалями, а лучшим из лучших присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Именно солдаты, сержанты и офицеры железнодорожных войск 1-го Белорусского фронта восстановили последние километры железнодорожных путей перед пылающим Берлином и привели в агонизирующую немецкую столицу первый советский поезд.

Цифры и факты

В ходе немецкого наступления ими было взорвано 2 871 железнодорожный мост, 18 922 километра рельс (в однопутном исчислении), 6 579 километров линий связи, почти 27 тысяч стрелочных переводов, огромное количество служебно-технических зданий, станционных водокачек и других сооружений. Потери во время войны в железнодорожных войсках составили 118 708 человек

Цифры и факты

Всего за годы Великой Отечественной войны Железнодорожными войсками совместно со спецформированиями Народного комиссариата путей сообщения было восстановлено и построено (в том числе и на освобожденной территории государств Восточной Европы) почти 120 тыс. км главных, вторых и станционных путей, почти 77 тысяч стрелочных переводов, почти 15 тысяч железнодорожных мостов, 46 туннелей, почти 71 000 километров столбовых линий связи, 7 990 станций и разъездов, 182 паровозных депо, 2 345 пунктов водоснабжения локомотивов и другие объекты. Кроме того, на объектах железнодорожного транспорта минеры железнодорожных войск обезвредили и уничтожили 511 951 противотанковую мину, 762 837 противопехотных мин, 18 627 фугасов, 281 мину замедленного действия, 59 389 неразорвавшихся авиабомб, 959 328 невзорвавшихся снарядов.

***

…На мемориальной доске, установленной на здании вокзала железнодорожной станции Фастов, есть надпись: «19-22 июля 1941 года в районе фастовского железнодорожного узла и на вокзале две группы воинов-железнодорожников под командованием старшего политрука А.А. Галафеева и старшего лейтенанта А.А. Кривца вели героические оборонительные бои против превосходящих сил гитлеровских захватчиков и погибли смертью храбрых».

12 июля 1941 года разведка доложила, что танковые группы и разведчики-мотоциклисты противника обнаружены в 27 километрах от железнодорожного узла. Воины начали окапываться. При этом они продолжали пропускать на восток составы с ценным оборудованием и имуществом.

Вскоре враги окружили горстку железнодорожников. Отряд забаррикадировался на вокзале и принял бой. Здание пылало, рушились стены, но советские железнодорожники поливали врага смертоносным свинцом. Через некоторое время политрук Галафеев остался в живых один. Встав во весь рост, он поднял над собой гранату, крикнув окружавшим его немцам: «Коммунисты врагам не сдаются!». И взорвал себя вместе с пехотинцами противника.

…В сентябре 1941 года железнодорожная часть, в которой служил комсомолец сержант Виктор Мирошниченко, получила задачу заминировать железнодорожный мост. Вскоре прекратилось движение по нему железнодорожных составов, перешли на восточный берег реки последние наши части. У моста стались только воины под командованием сержанта Мирошниченко, ожидавшие приказ на взрыв моста. И такой приказ был получен. Однако выполнять его было некому: личный состав отделения к этому времени вышел из строя. Ранен был и Мирошниченко. Истекая кровью, сержант пробрался в блиндаж и включил электроподрывную машинку. Но взрыва не последовало: был перебит провод. Мирошниченко поджег бикфордов шнур, но и он оказался поврежден. А немцы уже на берегу… Дорога каждая секунда! Не раздумывая, Виктор бросился на мост, чтобы поджечь шнур у самого заряда. Окровавленный, теряя силы, комсомолец полз туда, откуда не было возврата. Вот и заряд. Виктор подносит пламя спички к бикфордову шнуру. Мгновения — и прогремел страшной силы взрыв. Взлетели в воздух обломки ферм, танки и тела гитлеровцев.

Указом Президиума Верховного Совета СССР сержанту железнодорожных войск Виктору Петровичу Мирошниченко посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

В одной из передовых статей газета «Правда» в 1944 году писала о военных железнодорожниках так: «Ваша помощь фронту, помощь Красной Армии в ее борьбе и победоносном наступлении войдет в летопись великой борьбы нашего народа с немецко-фашистскими захватчиками как исторический подвиг». Высокая и справедливая оценка ратного труда мужественных восстановителей дорог!..

***

После окончания обучения на факультете журналистики Львовского высшего военно-политического училища в 1964 году я был направлен для прохождения дальнейшей службы в железнодорожные войска.

Прибыв в 29-ю орденов Кутузова и Суворова Краснознаменную железнодорожную бригаду, дислоцировавшуюся в Вильнюсе, попросился в музей боевой славы соединения. В «провожатые» мне определили подполковника запаса Николая Баюна. Он очень подробно рассказывал об экспонатах музея. Я был впечатлен его осведомленностью.

Мы подошли к стенду, на котором была помещена фотокопия оригинала фронтовой телефонограммы. «Особо важная «НЕБО» Военному Совету докладываю двтчк сегодня 25 апреля в 18.00 по участку Кюстрин–Берлин открыто движение поездов по станции Берлин–Лихбенберг тчк Антипов Черняков Борисов 25 апреля 1945 года УП ВОСО IБФ».

— Чья это подпись? — спросил я Баюна, указывая на резолюцию на телефонограмме.

— Жукова!

— Того самого?

— Того самого, Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова, командующего 1-м Белорусским фронтом.

— Николай Григорьевич, а вы помните фамилии однополчан, которые восстанавливали последние километры железной дороги на пути в Берлин, кто забивал шпалы последние костыли?

— Как же не помнить?! Я был в то время комсомольским вожаком идущего в авангарде восстановительных работ по обновлению железнодорожного полотна в предместьях Берлина 15-го отдельного батальона бригады, которым командовал подполковник Михаил Костырко. Впереди всех шла рота капитана Ивана Чайки.

***

Во время одного из очередных отпусков мне удалось встретиться с подполковником запаса Иваном Чайкой, живущим в Целинограде.

Я спросил у него:

— Было ли вам во время войны страшно?

— Под Моздоком, в сорок втором, шальной осколок в шею угодил. Прямо в сонную артерию. Вот когда страх прошиб меня! Не смерти я боялся. Как же, думаю, Берлин без меня брать будут? Мысль эта заставила меня и от академии в конце войны отказаться.

Передо мной сидел уже немолодой человек. На сухощавом, в резких морщинах лице его лежала печать усталости. Но что за глаза были у ветерана! Серо-голубые, открытые, они искрились задорной веселостью и темпераментом. Передо мной сидел прежний капитан Чайка — непревзойденный ас путевого дела, любимец славного 15-го батальона, чья рота первой среди подразделений железнодорожных войск вступила в горящий Берлин 25 апреля 1945 года.

Моздок, Армавир, Иловайск, Мелитополь, Николаев, Херсон, Одесса, Брест, Варшава, Берлин — вот этапы славного пути, пройденного ротой капитана Чайки за время Великой Отечественной войны. Чернорабочие фронта под свист пуль и грохот снарядов, днем и ночью, на воде и на суше, в изнуряющий зной и леденящий холод вели техническую разведку, производили заграждения, разрушали, восстанавливали и строили мосты, переправы, железные дороги. Действовали смело и решительно, по примеру своего командира.

— Порой приходилось удивляться, откуда у людей бралось столько сил? — говорил Иван Степанович. — Орудовать тяжелой кувалдой, ломом, костыльным молотком — дело нелегкое даже в спокойной, мирной обстановке. А тут открытая насыпь, немец лупит из пушек и минометов, «мессеры» непрестанно пикируют. Но окопа на рельсах не выроешь… Вот и работали, презирая смерть. Под Берлином, на станции Китц, помнится, четверо бойцов несли на плечах рельс, необходимый для восстановления разрушенного пути. Вдруг подкрался к станции на небольшой высоте «мессершмитт», полоснул по путям свинцом — упали хлопцы как подкошенные. Рядовой Грибов на пути в госпиталь скончался. Смотрю, четверо других выскочили из укрытия, поволокли рельс дальше. Спешили в Берлин...

Бывало, что железнодорожники дрались с врагом врукопашную. Под станцией Перекрестово рота пять раз ходила в атаку на немцев, засевших в здании вокзала. Иван Чайка лично водил путейцев в бой. А когда на перегоне Перекрестово–Мордаровка фашисты захватили два наших железнодорожных состава с ценным народно-хозяйственным имуществом, организовал дерзкий налет на охрану. Перебив немцев, путейцы отвели составы в свой тыл.

Не сплоховал боевой железнодорожник и под станцией Стодеревская, где его рота, идя впереди бронепоездов, под постоянным обстрелом вражеской авиации восстанавливала разрушенный путь. После выполнения того задания в личном деле Ивана Чайки появилась запись: «… будучи раненым, проявил исключительную твердость воли и продолжал руководить ротой до полного восстановления участка, за что был награжден орденом Красной Звезды».

— Эх, взять бы да проехать сейчас по тем местам, где тридцать лет назад с ротой прошел, — мечтательно сказал Иван Степанович. — А после и умирать не страшно… Побывать бы в Вапнярке, Хрестиновке, Жеребково, Балте… Может, кто-нибудь из местных старожилов да и вспомнил бы нашего брата?

Настроив фотоаппарат, попросил Ивана Степановича попозировать мне минуту-другую.

— А этой награды мне еще не приходилось видеть, — показал я на висевший рядом с орденом Красного Знамени пурпурный, в серебряном обрамлении крест.

— Серебряный Крест Заслуги, государственная награда Польши, — пояснил Иван Степанович.

В январе 1945 года 15-й железнодорожный батальон готовился к выполнению большой и важной задачи — восстановлению железнодорожного участка Варшава–Главная–Лахотин. Надо было обеспечить бесперебойное движение поездов вслед за наступающими частями Красной Армии.

18 января роты батальона пешим порядком переправились через Вислу по уцелевшему льду и полуразрушенному мосту. Инструмент и имущество — на плечах бойцов. Рота капитана Чайки сходу приступила к восстановлению железнодорожной станции Варшава–Западная–Ожаров.

В тупике на станции Ожаров они обнаружили давно потухший немецкий паровоз. Добровольцы из числа поляков — машинист и его помощник — при содействии наших воинов «подправили» машину, разожгли топку и она стала служить делу.

За восстановление Варшавского железнодорожного узла в батальоне орденами и медалями было награждено двадцать человек. В числе награжденных были комбат и его заместитель по политической части.

Выписка из личного дела подполковника запаса Чайки Ивана Степановича: «Капитан Чайка в период с 18 по 23 января 1945 года при восстановлении Варшавского узла и железнодорожного участка Варшава–Ожаров умело организовал работу по восстановлению пути и стрелочных переводов, в результате чего, несмотря на значительные разрушения пути противником и недостачу восстановительных материалов, ротой было восстановлено 8,5 км пути рубками при сплошном подрывании рельсов и два подорванных стрелочных перевода на сутки раньше установленного срока при хорошем качестве выполнения работ.

При перешивке железнодорожного участка Гутово–Вжесня–Подсталице при исключительной важности перешивки железнодорожного узла Вжесня умело организовал работу по перешивке и мобилизовал личный состав подразделения на успешное выполнение поставленной задачи, в результате чего ротой в исключительно сжатые сроки перешито 19 км пути и 15 стрелочных переводов на шурупах, чем дал возможность своевременно восстановить участки батальоном в целом и пропуску поездов по участку с необходимыми грузами для передовых частей по успешному разгрому войск врага».

Прошу Ивана Степановича рассказать о «самом-самом»…

— Это, конечно, последние километры железных дорог перед Берлином. Победа была рядом, и ради нее люди были готовы на все. Трудовой порыв, энтузиазм среди воинов-железнодорожников был исключительным.

…Город Кюстрин, до Берлина 80 километров. Вдоль берегов Варты и Одера проходит передний край обороны немцев. Работать на железнодорожной станции Кюстрин опасно, но при малейшей возможности рота капитана Зайца продолжает восстанавливать путь. Несмотря на пулеметный огонь врага, самоотверженно работают бойцы взвода лейтенанта Калюкина.

Войска 1-го Белорусского фронта расширили плацдарм на левом берегу Одера, окружили немцев в Кюстрине и продвинулись вперед, освободив ряд железнодорожных станций, а к утру 7 апреля уничтожили «котел» и освободили Кюстрин.

Мостовой Кюстринский переход свободен. Огромные стальные фермы трех мостов лежат изуродованными в воде. И каменный арочный мост через канал реки Варта наполовину разрушен. Восстановительные работы вела рота капитана Ивана Чайки. Рота Героя Социалистического Труда капитана Григория Моисеенко трудилась на мосту через Одер. На участках часто можно было видеть комбата подполковника Костырко и замполита капитана Здорова, главного инженера батальона майора Бадулина. Часто беседовал с бойцами и офицерами командир 29-й железнодорожной бригады генерал-майор технических войск Рогатко и его заместитель по политической части полковник Фридман.

Наконец мосты готовы, батальон выполнил задачу на сутки раньше установленного срока.

12 апреля перешли на станцию Китц, находящуюся в непосредственной близости от линии фронта. Это был трудный участок. Противник вел по станции прицельный огонь. В небе кружили «мессеры». На путях приходилось работать во весь рост. Ведь если лечь, то и рельс не отрубишь, и костыль как следует не забьешь. Забыв об отдыхе, бойцы работали с какой-то неукротимой, дерзкой самозабвенностью, не думая об опасности. Железнодорожники Ивана Чайки трудились героически. Взвод лейтенанта Николая Сирицы уложил стрелочный перевод с большим сокращением времени. Взвод лейтенанта Владимира Олейника установил новые рекорды производительности на зашивке стального пути. Красноармейцы Борисенко, Кошмач, Сенин, Мирабов, Диниленко выдавали за смену по две с половиной нормы!

***

16 апреля началось наступление войск 1-го Белорусского фронта. К моменту начала артподготовки подразделения 15-го батальона были сосредоточены у переднего края и пошли в наступление вместе с передовыми частями. Первой приступила к работе по восстановлению пути рота капитана Ивана Чайки.

Из статьи, опубликованной в солдатской многотиражной газете за 1945 год:

«Капитан Чайка шел по высокой железнодорожной насыпи — худощавый, стройный, подтянутый. Отсюда хорошо был виден передний край обороны: разрывы снарядов, побитый обстрелом лес, пылающая деревенька — обычная картина войны.

Только что занятая станция носила следы недавней схватки. Догорали постройки, убитые немцы валялись у орудий. Но на путях уже началось созидание. Рота восстанавливала дорогу. Бойцы умело выполняли тяжелую привычную работу. Ефрейтор Сенин рубил рельсы. Капитан невольно остановился, залюбовался.

Рельс гудел, пружинил, потом с хрустом ломался. Облом был ровный, точный.

— Молодец, — похвалил Сенина капитан. Ефрейтор улыбнулся. Еще бы! Капитан зря никогда не скажет.

— Помнишь, — продолжал Чайка, — когда впервые на пути вышел? Не мог накладку от подкладки отличить.

Да, многому научили эти суровые годы. Выросли бойцы, закалились, отточили мастерство. Храбрыми, сильными и умелыми пришли в Германию добывать победу.

Рядом ударил снаряд. Веером поднялась к небу земля, камни и осколки застучали по рельсам. На минуту люди припали к насыпи, потом поднялись. Работа продолжалась.

Капитан Чайка подошел к пробитому пулями щитку. До Берлина — 75 километров. Не так уж далеко! Его рота идет в голове…

Как-то вечером в середине апреля парторг собрал коммунистов у стоявшего на обочине, изувеченного бомбежкой, побитого осколками километрового столба с цифрой «75». Вместе с коммунистами собралась вся рота. Слово взял парторг:

— Товарищи коммунисты и комсомольцы, товарищи солдаты, сержанты и офицеры! Посмотрите на этот изуродованный войной километровый столб. Подобных путевых знаков мы прошли тысячи. Они отмеряли наш боевой путь начиная со станции Терек, где мы в ноябре 1942 года первыми среди подразделений батальона начали восстановление разрушенных противником стальных магистралей. Разными были эти километры. Одни мы проходили легко, другие нам доставались тяжело. Под вой бомб и разрывы снарядов мы теряли боевых товарищей, но упорно продвигались вперед, всегда на самых трудных участках находились в голове батальона. В январе, с началом Висло-Одерской операции рота первой по хрупкому льду Вислы достигла Варшавы и приступила к восстановлению участка Варшава–Западная–Ожаров. Двигалась в голове к Познани, первой пересекла границу фашистской Германии и находилась в авангарде на участке Лансберг–Зольдин. И на героическом Одерском плацдарме рота первой оказалась на западном берегу Одера. Это уже сложившаяся в батальоне традиция. И здесь, перед логовом Гитлера, мы должны и будем идти впереди. Но для этого нужно в короткий срок закончить восстановление станции. Как видите, 75-й километр дается нам нелегко. Два часа назад враг вырвал из наших рядов четверых бойцов — боевых наших товарищей…

Наступила минута скорбного молчания. Один за другим присутствующие сняли головные уборы — каждый мысленно прощался с сослуживцами, отдавшими свою жизнь за Родину. Затем парторг продолжал:

— Что ожидает нас на пути к Берлину — не будем гадать. Попросим командира роты от имени всего личного состава заверить комбата в том, что мы готовы выполнить любое боевое задание. Возможно, именно нашей роте выпадет высочайшая честь — первой в железнодорожных войсках вступить в Берлин и забить «золотой» костыль победы на берлинском узле. Так не пожалеем же сил, а если потребуется, то и жизни во имя великой победы!»

Когда начался штурм Берлина, рота была на передовой и продвигалась вслед за наступающими частями вплоть до сорокового километра.

22 апреля, когда передовые части уже вступили в Берлин, 15-й батальон занял самый тяжелый участок — 40-й и 35-й километры. Двадцатиметровая насыпь, перерезавшая болото, была разворочена фугасами, страшными оспинами зияли в ней огромные бреши, то тут, то там из-под земли торчали рваные куски рельсов и шпал. Все подходы к путям были заминированы. Но это не могло остановить отважных железнодорожников. С данного места развернулась борьба за право первыми войти в Берлин. Бесстрашные минеры во главе со старшим лейтенантом Шатруном расчищают проходы к воронкам. Роты капитанов Г. Моисеенко и М. Зайца встали на штурм сорокового километра. Путейцы Чайки самоотверженно восстанавливают остальной участок. В те напряженные минуты каждого бойца, каждого командира волновала мысль: какая же рота бригады первой войдет в логово Гитлера? Мечтал об этом и Чайка и его славные путейцы. Но чтобы добиться столь высокой чести, надо было первыми восстановить свой участок здесь. Это хорошо понимал каждый боец роты. Темп восстановительных работ возрастает до предела. И хотя планом производства была предусмотрена двухсменная работа, по инициативе коммунистов рота Ивана Чайки приняла обязательство не сходить с пути до пропуска по участку поезда.

Иван Степанович, листая свой фронтовой дневник, рассказывает:

— На участке развернулась тяжелая борьба за каждый кубометр грунта, за каждое звено железнодорожного пути. А с фронта приходили радостные вести: наши части очищают Берлин! Трудовой порыв был небывалым. Бойцы отказывались от отдыха, принимали пищу на ходу. Старшина Галкин где-то раздобыл трофейных лошадей и организовал землевозный обоз. Сержант Симония, используя трофейные автогенные аппараты, механизировал резку рельсов и сверление в них отверстий. Во взводе лейтенанта Сирицы для перемещения грунта путейцы приспособили трофейный транспортер. Немецкая техника по воле советских железнодорожников работала на победу!

…В отблесках берлинских пожарищ рота упорно продвигалась вперед. К исходу дня 22 апреля Чайка докладывал по телефону командиру батальона подполковнику Костырко о готовности ротного участка к пропуску поездов.

— Я, капитан, в чудеса не верю! — ответил Костырко и вечером выехал на участок, чтобы лично изучить обстановку.

Долго ходил по насыпи комбат. Что-то мерял, подсчитывал, бросая взгляд вперед, туда, где искрилась сталь бегущих на Берлин рельсов, оглядываясь назад, где бойцы Чайки упорно штурмовали путь. О чем думал этот мужественный, видавший виды офицер? О лейтенанте Володе Олейнике, своим умением, смелостью и отвагой вдохновлявшем подчиненных на трудовые подвиги? А, может быть, о якутском охотнике Васильеве, сутками не покидавшем насыпи? Или об узбеке Калинкине, который ростом чуть выше костыльного молотка, но костыль забивавший за один удар?.. О белорусском колхознике Попове, сделавшим себе персональную тачку и вывозившем на насыпь по 20 кубометров грунта за смену? А может, обо всех воинах-железнодорожниках 15-го батальона, прошедших славный путь от берегов Терека и теперь совершавших чудеса героизма на далекой немецкой земле?..

Пройдя по участку восстановления, Костырко вплотную приблизился к Чайке. Задумчиво посмотрев в сторону полыхающего Берлина, тихо спросил:

— Видишь пекло?

— Вижу, — с готовностью ответил капитан.

— Так вот, слушай внимательно: до десятого километра путь в проезжем состоянии, а с десятого имеются очаги разрушения. Задача роты — в течение двух-трех суток восстановить участок с десятого по третий километр, включая станцию Берлин–Лихтенберг. Числа 25 мы должны пропустить на Лихтенберг паровоз. Участок принимаю. Ночь на подготовку. Утром — в пекло!

— Есть в пекло! 1 струной вытянулся Иван, блеснув горящими глазами.

— Но учти: через два дня встретить первый поезд в Берлине.

— Есть встретить первый поезд в Берлине!

После этого Костырко спокойно добавил

— Роте верю. Однако на рожон, Ваня, не лезь. Береги людей. Нам и после победы хватит здесь работы.

Третий километр — это уже Берлин! Чайка еле сдерживал себя от радости, провожая комбата. О приказе Костырко тут же узнали все. В роте началось ликование. После изнурительного многосуточного труда никто не спал. Те, кто был погорячей, требовали немедленно выдвигаться в Берлин!

Волновались солдаты и сержанты, волновались офицеры. Волновался и капитан Чайка. Да и как не волноваться! Забить символический «золотой» костыль победы на берлинском узле мечтал каждый ротный бригады на протяжении всей войны. И вдруг эта высокая честь выпала его подчиненным! В течение ночи даже не прикорнул… С офицерами долго обсуждал возможные варианты организации работ. Приняли решение восстанавливать путь на широком фронте. Взвод лейтенанта Бабицкого начнет восстановление с десятого километра, а взвод лейтенанта Сирицы — с седьмого километра в сторону Берлина. Лейтенант Олейник со своими путейцами попробует пробиться к станции Берлин–Лихтенберг. Зампотеху старшему лейтенанту Пузанову с сержантом Петицким на верховых лошадях к рассвету прибыть на разъезд десятого километра и провести техническую разведку участка. Установить объем работ, откорректировать план восстановления. Старшине Галкину к рассвету накормить людей и с обозом передислоцироваться на станцию Бисдорф. Обед готовить на ходу…

23 апреля в 4.00 рота была уже на ногах, хотя никто не производил подъема. Водители технической роты рядовые Мороз и Касьянов быстро доставили людей на станцию Бисдорф, и в 7.00 путейцы приступили к штурму последнего, решающего участка.

Бисдорф — предместье немецкой столицы. Впереди, в дыму и пламени лежал огромный Берлин. На его юго-восточной окраине еще оставалась крупная группировка противника, добиваемая нашими частями. Своим фланговым огнем она обстреливала участок восстановления, где бесстрашно трудились бойцы взвода лейтенанта Олейника. Используя малейшее затишье, железнодорожники продолжали свое привычное дело. Всех объединяло горячее желание как можно быстрее выполнить приказ. Это были незабываемые минуты неудержимого боевого подъема и вдохновения! Вот позади остались артилерийские позиции… В 15.00 по московскому времени взвод лейтенанта Олейника первым достиг входных стрелок станции Берлин–Лихтенберг и первым вступил в Берлин. Рота ликует! Рота победила!

Однако на самой станции пока работать нельзя — наших путейцев встречает ливень пулеметного огня из здания станции Аршаурерштрассе. Горячий бой идет в районе Силезского вокзала. Фашисты яростно сопротивляются: их артиллерия ведет бешеный огонь по путепроводам станции Лихтенберг. Только что восстановленные пути снова разрушаются снарядами. Но и здесь побеждает мужество, горячий патриотизм бойцов капитана Ивана Чайки.

25 апреля в 18.00 по московскому времени на станцию Берлин–Лихтенберг прибыл первый советский поезд. Он открыл дорогу грузам, необходимым для решающего штурма немецкой столицы. Утром 26 апреля здесь уже разгружались составы с боевой техникой и вооружением для наступающих частей…

Александр Ольховой